Те. Книга 1.
Глава 6
Хан проснулся от страшного крика Гаврилы. Он не понял вначале, что
случилось, и схватился за имеющийся у него пистолет. Тут он увидел, что Гаврила
ещё спит и так страшно кричит во сне. Хан спрятал пистолет и начал трясти
Гаврилу.
– Чего вопишь, будто опохмел от
тебя отбирают?! Просыпайся! Перекусим малость, и пора в путь-дорожку.
Гаврила смотрел на Хана
отсутствующим взглядом. Он ещё не мог прийти в себя. Наконец, Гаврила протёр
глаза и несколько очухался.
– Ох, Хан! Только стоит мне
приблизиться к этим местам, так снится такое, никому не пожелаю.
Хан понимающе посмотрел на него.
– Мне тоже частенько кошмарики
видятся. Видно, души обиженных мною, не желают в покое меня оставить.
– Хан, ты не понимаешь! – возбуждённо выпалил Гаврила. – Эти мои сны не
похожи на те, что бывают обычно! В них всё, словно наяву!
– Ладно, ладно тебе. Ну, поделись
сном своим, если так уж хочется тебе.
– Пытали меня. Был раз я в
Ленинграде, в музее инквизиции. Так были там груши такие, раскрывающиеся как
бутон лилии. Так вот, сунули мне такую в рот, и начала она раскрываться,
разрывая всё внутри моего рта и отрывая мою челюсть. Леший бы сказал, что
наболтал я, что не следовало.
– Пустяки всё это, – успокоил его
Хан. – Ну, подвыпил маленько, так с кем не бывает. Понимать и сочувствовать
человеку надо; глядишь, завтра и сам, по пьяни, чего только не вытворишь.
– Что-то уж больно ты, Хан,
чувствительным стал. Не похоже на тебя это.
– Так ты, что думаешь? Чужды мне
слабости человеческие? Бывает и я не прочь хлебануть лишнего.
Так и дальше переговариваясь, они
перекусили и собрали свои вещи. Гаврила, довольно бодро, пошёл впереди, Хан за
ним. Шли они ещё достаточно долго и много, прежде чем приблизились к самым
страшным местам Атомной страны. Здесь даже Хану стало немного не по себе. Он
шёл, особенно навострив своё внимание, и был начеку.
* * *
Наутро все члены банды Самурая
проснулись «как не свои». У всех болела и была тяжёлой голова, и какая-то слабость
разбегалась по всему телу; климат здешних мест давал себя знать. Только Самурай
и Ёрш, как это ни странно, чувствовали себя как обычно. Хуже всех было Кацо, у
него начала течь кровь из носа. Он достал вату, скомкал её в два тампона и
заткнул обе ноздри носа.
Ёрш разложил еду на траве, и все
позавтракали. После завтрака Самурай припомнил всем, что надо и дело делать.
Лопата и Снайпер, прихватив кой-чего из вещей и провианта, тяжело ступая,
поплелись высматривать Гаврилу и Хана. Проныра, как и было условлено, пошёл за
ними.
Лопата, Снайпер и Проныра сидели
в засаде довольно-таки долго, когда увидели идущих Гаврилу и Хана. Они, в самом
деле, шли именно по этой дороге, как и надеялась банда Самурая. Гаврила шёл
впереди довольно легко. Он не раз ходил здесь, и было чудом, что ни его, ни
живущего в дебрях проклятой земли Лешего, не брала местная, страшная атомная
зараза. Хан шёл несколько сзади. По всему чувствовалось, что он очень напряжён
и внимателен. Хану начало становиться немного нехорошо, но со стороны казалось,
что он чувствует каждое постороннее шелохновение и готов к любой неожиданности,
и сам может напасть на кого угодно.
Снайпер, как только Гаврила и Хан
скрылись из виду, стараясь не шуметь и не быть замеченным, отправил Проныру к
своим. Сам же он, дав Гавриле и Хану отойти подальше, отправился вместе с
Лопатой вслед за ними.
Когда Проныра прибежал в лагерь,
все сразу направились по условленным местам, поджидать компанию Следопыта.
Князь и Кацо пошли на место,
которое Следопыт с товарищами должны были пересечь первым. Где замаскироваться,
Князь и Кацо определили ещё вчера. Придя на намеченное место, они надёжно
укрылись. Сидеть в засаде и скрываться, они хорошо научились в Афганистане.
Кацо становилось всё хуже. Ему
показалось, что по лицу бежит - то ли слеза, то ли струйка пота. Он утёр её, но, посмотрев
на руку, увидел, что она - красного
цвета. Кацо понял - у него начала бежать кровь из глаз. Он тихо сказал Князю:
– Что-то, чувствую я себя всё
дряннее и дряннее.
Князь, которому и самому было не
по себе, недовольно спросил:
– Ну, что там такого особенного у
тебя приключилось? У меня и самого самочувствие, прямо-таки дрянь!
– Чувствую прескверно, но, к тому
же ещё, кровь хлыщет отовсюду, где есть хоть какая дырка.
– Это нехорошо. Но, так просто -
встать и уйти, сам знаешь, не выходит. В Афгане также бывало, с поста так
просто не смоешься. Ничего, скоро те олухи должны показаться. Пропустим их, как
и договаривались. Затем, быстро всех прикончим и валим домой. Если кто ещё
захочет себе дальше приключения на голову искать, так скатертью им дорога. Мы
же - на машину! И «сматываем удочки»! Ты же, полежи пока спокойно, недолго
терпеть осталось. Залёг ты хорошо, никто тебя не приметит, а как начнём палить,
так тогда и присоединишься.
Кацо молча закрыл глаза. Но кровь
у него так и продолжала течь из-под опущенных век. Князь также был не в лучшей
форме и думал только о том, чтобы скорей всё закончилось.
Самурай и другие члены его банды,
укрылись в другой засаде, подальше. Все уже лежали, затаясь, когда Красавчик
проговорил:
– Так чувствую я себя, что и бабы
никакой не надо. Теперь больше удовольствия получил бы, если б поблевать от
души.
Ёрш, самочувствие которого было
совсем не плохое, ответил ему:
– Ну вот! Красавчику, кроме баб,
ещё и поблевать понадобилось. Это, что-то уж совсем новенькое!
Людоед, которому также было не по
себе, проскрежетал:
– К чёрту всё! Валим отсюда
поскорей.
Самурай, чувствующий себя
прекрасно, оборвал пререкания:
– Потише, вы! Скоро Следопыт с
хеброй объявится. Ещё только не доставало, чтобы засекли нас. Прикончим их всех
по-быстрому, а там - кто захочет, сможет и до дому валить. Кто же со мной
пойдёт дальше, вслед за нашими - Снайпером и Лопатой, каждый - сам решит. Там,
думаю, мне столько людей и не понадобится.
Все замолчали и, затаившись,
поджидали Следопыта с друзьями.
* * *
Следопыт и Штурман проснулись
первыми. Они вышли из палатки, умылись и начали подготавливать завтрак для себя
и всех друзей. Следопыт, глядя на Штурман, умело готовящую нехитрые дорожные
блюда, спросил у неё:
– Как это ты, красивая и, видно,
хозяйственная девушка, одна до сих пор? Неужто, не нашлось тебе какого молодца?
– Всё равно какого, мне и не надо
вовсе. Если уж плохо жить с кем-то, так я лучше как-нибудь одна. Хотя, не
скрою, одной от одиночества не скрыться. Пробовала я согласиться на дружбу с
парнем, только вижу, лучше ему дружить со своими друзьями и с девушками,
которые на всё глаза закрыть могут. Ну а ты сам то, что бобылём до сего
времени?
– Если обо мне говорить, то хотя
прожил я сравнительно и не мало, но, должен признать, что не обделил меня бог
глупостью. Хорошо ещё, что сам признаю, а не напоминает кто-нибудь. Конечно,
кто из нас не миновал юношеской влюблённости. Но, кроме домашнего уюта, я ещё
люблю много путешествовать. Всё ж, надеюсь ещё, что очаг моего дома будет
теплее, чтобы мог согреть и тело, и душу, после дальних странствий. Кстати, не
кажутся ли тебе наши приключения в этих местах, не такими уж безобидными?
– Ты правильно заметил, что места
эти не для гулянок. Хотя, края, где прошли мы, до сих пор остались красивы.
Только жутко, что это всё - уже не для
людей. Я считаю, что и нам здесь не место. Пыталась я объяснить это Ветрогону,
но он разве послушает?!
Следопыт ласково посмотрел на
Штурман. Логика, конечно, железная; нам быть тут не место, но, всё же, мы
здесь. У него самого же, логика такая же и ничуть не лучше. Можно повторить всё,
слово в слово, если спросить его мнение.
– Компания наша не такая уж и
злая, – продолжала Штурман. – Ветрогона и Пончика я давно знаю, мы работаем
вместе. Никакие они не бандиты. Чайник странный, но немного потешный и мне
кажется совсем не злой. Дядя Стёпа и Лом, с детства живут в нашем городе. Они
также понапрасну никого не обидят. Зря только Ветрогон позвал Джигита. Да и
компания Хана, который пошёл с Гаврилой, совсем мне не по душе.
– Да, всё очень даже правильно ты
обрисовала. К тому же, там, куда мы направляемся, наверное, не будет так
красиво.
– Это уж точно, – Штурман
помрачнела.– Сама я там не бывала, но страшного наслышалась предостаточно. Сума
мы сошли, что идём туда за Гаврилой.
– Жалко, что не познакомились
раньше мы. Нашли бы места получше, – глядя на Штурман, проговорил Следопыт.
Тут из их палатки показалась
голова Ветрогона.
– Ага, голубки, спозараночку
вдвоём воркуете! – насмешливо проговорил он.
– Выходи, выходи. Завтрак уже
разложен, – весело ответила Штурман.
Ветрогон, потягиваясь, выполз из
палатки, за ним вышел и Чайник, удивлённо осматриваясь вокруг. Пока Ветрогон и
Чайник умывались, из другой палатки буквально выскочил Лом и начал бодро делать
зарядку. За ним вылез длиннющий Дядя Стёпа, протирая ещё спросони глаза.
Лом, разминаясь, начал делать
боевые упражнения. Дядя Стёпа восхищённо смотрел на него. Ветрогон, улыбаясь,
воскликнул:
– Ну, всё! Лом готовится
кого-нибудь замочить!
Лом, продолжая разминаться,
шутливо ответил:
– А как ты думаешь? ! Замочу всех
подряд!
Он ещё говорил, когда легко
побежал, делая утреннею пробежку вокруг лагеря. Штурман весело смеялась.
Ветрогон же прокричал Лому:
– Ты тренируйся, тренируйся!
Гаврила как раз тебе достойным противником будет.
Жизнерадостный смех Штурман и
шутки Ветрогона заразили всех весельем, только Дядя Стёпа заметил:
– Гаврила-то, Гаврила! А как
насчёт Хана с пистолетом?!
Тут из палатки начал выбираться
Пончик. Ветрогон, только увидев его, сразу ответил Дяде Стёпе:
– Что там какой-то Хан?! И ещё с
каким-то пистолетом! Посмотрите, какой Пончик сердитый и голодный! Он проглотит
и Хана с его пистолетом, и Гаврилу; смотрите только, как бы до нас не добрался!
Пончик, что-то бормоча себе под
нос, направился прямо к еде. Ветрогон добавил:
– Вот видите, как к жратве
тянется! Говорю вам, злой он – голодный! Прямо хищник кровожадный!
Пончик взял сразу кусище мяса с
хлебом и огурец. Ветрогон не мог оставить его в покое:
– Эх, Пончик, Пончик! Культуры в
тебе - не на мизинец! Хоть умылся бы, что ли, сперва! Куда жратва от тебя
денется? Среди нас таких ненасытных больше не имеется.
– Конечно, умыться даже приятно,
при таком утречке красивом, – с набитым ртом ответил Пончик. – Только, какое умывание,
если живот бурчит?
– Вы смеётесь всё, – шутя, но
серьёзным голосом, проговорил Дядя Стёпа. – Но подумайте, каково мне было в
палатке, с такими толстяками. Если вы думаете, что я прекрасно выспался, полон
сил, и прямо пышу энергией, то вы глубоко ошибаетесь.
Длинный и худой Дядя Стёпа, да
ещё с обиженной физиономией, выглядел ужасно потешно, так что все засмеялись.
Тут из палатки вышел Джигит, и
настроение у всех сразу упало. Он, даже не пожелав всем доброго утра, молча
направился умываться. За утренней трапезой уже не было так весело, когда он
подошёл ко всем и начал молча есть, ни на кого не глядя.
После продолжительного унылого
молчания, Ветрогон спросил у Следопыта:
– Так, когда же, мы в путь
тронемся?
– Спешить нам пока некуда.
Гаврила с Ханом должны первыми в путь собраться. Вообще-то, я думаю, они уже
тронулись, если намереваются дойти куда-то. Давайте, всё-таки, и мы начнём
неспешно собираться и пойдём понемногу за ними.
Все сообща собрали палатки и
остатки еды, сложили свои вещи и, прибрав всё за собой, тронулись в дорогу.
Компания прошла и через то место, где ночевали Гаврила и Хан. Место это было
великолепно обустроено для короткой остановки путников, но после ночлега
Гаврилы с Ханом, бардака тут хватало. Было ясно, что Гаврила и Хан стоянку
покинули уже давненько. Дальше компания могла продолжать слежку, не опасаясь,
что Гаврила или Хан заметят их.
Следопыт, как и всегда шедший
впереди, убедился ещё раз, что этот свой путь Гаврила проходил не раз и дорога
выбрана очень удачно, если не хотеть
быть замеченным. Но далее стали попадаться и довольно страшные места. Тут
чувствовался сладкий вкус во рту, и становилась тяжёлой голова. Потом же они
проходили места, где вроде бы всё опять было нормально, если не знать где
находишься.
Работы вокруг шли вовсю. Иногда,
компания проходила места, где работы были особенно слышны. Раз, даже с вершины
холма, сквозь деревья были видны работающие солдатики. Они были в немного
странной армейской форме, но без всякой специальной защиты.
Зловещие места, где признаки
радиации были особенно отчётливы, стали всё чаще. Наконец они вошли в особенно
жуткие, отчуждённые края. Тут было всё странным, даже для видавшего виды
Следопыта. Штурман теперь шла, держась как можно ближе к Следопыту. Замыкал
шествие Джигит, с кривой усмешкой посматривающий на своих попутчиков.
Все уже подустали, и Следопыт
остановился на небольшой привал. Во время остановки никто не разговаривал. На
всех давила окружающая обстановка. К тому же, у всех начало ухудшаться
самочувствие, хотя ещё терпеть вполне было возможно. Ещё не успел Атом дать
знать о себе в полную силу. Здоровье ухудшалось у всех, только, на диво, у
Чайника, Следопыта и Штурман оставалось таким же крепким.
Наконец, Следопыт прервал
кратковременный отдых:
– Что ж, друзья, идём дальше за
Гаврилой и Ханом.
Он ещё не знал, что впереди, на
пути, ждёт их банда Самурая. Быть может, ждут так же, как говорил Чайник,
«Те».
|
