Как Маркус Шестиструнный короля раскритиковал, знаменитого поэта из заключения вызволил и разрешение на печать его стихов получил.
В одном королевстве жил король. Был он правителем мудрым и человеком добрым, но имел одну слабость. Очень любил стихи писать. Препаршивые, надо заметить, стихи. Но беда не в этом. А в том, что считал себя король гениальнейшим из поэтов. До того дошел, что даже повелел свои стихи народными называть. В смысле, народ их очень любит.
Народ, естественно, над стихами втайне потешался. А при короле его творчество хвалили, так как правитель, в прочих вопросах человек кроткий, в делах поэзии показал замашки тиранические. Всех неосторожно высказавшихся хватали и сажали на различные сроки. Больше всего не повезло самому знаменитому в тех краях поэту. Решил с чего-то король, что тот пишет лучше него. Что, надо заметить, было абсолютной правдой. И засадил беднягу в башню на всю жизнь, а стихи его запретил печатать, переписывать и читать.
Узнал об этом великий бард Маркус Шестиструнный. И решил коллегу из заключения вызволить, а также разрешение на печать его стихов получить. Собрался он в то королевство. Устроил по этому поводу гулянку в одной таверне. Выпил на ней чуть больше, чем следовало, и принялся о короле и его стихах такое говорить, что будь он уже в том королевстве, казнили бы великого барда прямо в таверне.
Прознал об этом один недоброжелатель маркусов. Примчался тут же в таверну и давай барда подначивать:
-- Это ты сейчас такой храбрый. А попробуй самому королю сказать то, что ты о его творчестве думаешь.
-- Запросто, -- сказал Маркус.
-- Неужели? – не поверил недоброжелатель.
И тогда Маркус Шестиструнный торжественно пообещал, что, услышав от короля первое же стихотворение, раскритикует его в пух и прах.
Утром он, конечно, о словах своих пожалел. Но делать нечего. Собрался и в королевство поехал.
Король встречу ему устроил сверхторжественную. Пир великолепный. А по окончании прочел свое новое стихотворение.
Придворные, как король закончил, принялись его стихотворение всячески расхваливать. Дошла очередь и до Маркуса.
-- Отвратительное стихотворение, -- сказал он. – Хуже еще ничего в жизни не слышал. Вы, Ваше Величество, правите мудро. Вот и правьте. А в поэзию не лезьте.
И принялся такое высказывать, что все придворные от испуга замерли. Как-никак, международный скандал назревает. Укоротят одного не в меру словоохотливого барда на голову, и разбирайся потом с могущественным императором эрканийским. Король же, слушая, побелел, затем покраснел, затем пожелтел, затем позеленел и, наконец, выдавил из себя:
-- Может, у нас в королевстве вообще хороших стихов нет?
-- Почему же, есть, -- ответил Маркус. – Очень много, а наилучшими, без сомнения, являются народные стихи.
Принялся он эти стихи всячески хвалить и превозносить. Король даже не знал, что и подумать. То есть сначала не знал, а потом сообразил, что, будучи от встречи со знаменитостью в волнении сильном, такую ерунду написал, которая его, гениальнейшего из поэтов, только опозорила. Сказал тогда король:
-- А как вы думаете, господин Маркус, действительно ли народ эти стихи написал?
-- Нет, -- уверенно заявил великий бард. – Судя по стилю, стихи сии есть творение одного человека. Думаю, пишет их самый знаменитый из ваших поэтов, о котором в последнее время ничего не было слышно.
Король испугался и собрался сказать Маркусу правду, но был остановлен одним из своих придворных.
-- Очень уж вы, Ваше Величество, последним стихотворением себе поэтическую репутацию подмочили, -- заметил тот. – Сказать этому барду правду, так не поверит. Решит, что вы себе чужую славу хотите присвоить. Не лучше ли, чтобы престиж государства не ронять, пока с ним согласиться, а потом найти способ справедливость восстановить?
Король кивнул и тут же приказал встречу устроить, а знаменитого поэта строго-настрого предупредить: если он хочет дожить до старости, то должен говорить, что написал стихи народные.
Неплохо Маркус Шестиструнный и знаменитый поэт время провели. Немало было съедено, а еще больше выпито. По окончанию встречи нашел великий бард короля и выразил глубокое восхищение автором народных стихов. Король успокоился и принялся думать, как бы без ущерба для престижа истину до Маркуса донести. А бард принялся размышлять, как бы своему новому другу, местному знаменитому поэту, помочь. И вот что надумал.
Купил он на черном рынке сборник стихов знаменитого поэта. И во дворце на видном месте оставил. Король, как такое нашел, так побелел весь, а затем принялся выяснять, кто это во дворец притащил. Первым делом к Маркусу зашел.
-- И вы еще спрашиваете! – возмутился великий бард. – Стыдно должно быть, ведете себя как мальчишка.
-- Я тут при чем? – удивился король.
-- Как при чем!? Ну не дано вам, Ваше Величество, стихи писать, как не старайтесь. С самого начала было ясно. Так нет, продолжаете свои рукописи подсовывать.
-- Что, совсем плохие стихи? – обрадовался король.
-- Ну, народу, может, и понравится, но настоящему ценителю поэзии такое лучше не показывать.
Король от такого откровения чуть в обморок не брякнулся. Он мучился, боялся, а тут все так просто. Любит народ знаменитого поэта, и пусть любит, раз истинной поэзии не понимает.
Маркус смятение короля отлично понял, но, для пользы своей, истолковать решил по другому:
-- Да не волнуйтесь, Ваше Величество. Найду я людей, которые ваши стихи напечатают. Вот только сами подумайте, что про вас читатели скажут.
-- Не удержался я, господин Маркус, от соблазна славы литературной, -- вздохнул король.
-- Понимаю, понимаю, -- кивнул бард. – Так и быть, пойду я ради вас на гнусный подлог.
-- Какой подлог?
-- Чтобы Ваше Величество перед ценителями не позорилось, думаю, следует сказать, что это вы стихи народные написали. А чтобы знаменитому поэту не так обидно было, мы под его именем эту ерунду напечатаем. Только сперва со знаменитым поэтом договоритесь, без его согласия я такими делами заниматься не буду.
Король от такого подлога в восторг пришел. тут же приказал знаменитого поэта освободить, дары щедрые ему вручить и к себе доставить. имели они беседу секретную. Знаменитый поэт на подлог, естественно, согласился. О чем сразу же и сказал Маркусу, от смеха чуть не помирая.
Стал он богат, еще более знаменит, королем любим и печатаем во всех концах света. Сам же король людей своими стихами донимать перестал, только придворным иногда доставалось по томику. Да еще свежесочиненные стихи отправляли в Эрканию, величайшему из ценителей поэзии Маркусу Шестиструнному. Тот полученное сразу же в императорскую типографию относил, где с него несколько экземпляров печатали и с сопроводительной надписью “В знак глубокого уважения к вашему творчеству посылаем каждый тысячный экземпляр из напечатанной партии” обратно в далекое королевство отсылали.
Так Маркус Шестиструнный короля раскритиковал, знаменитого поэта из заключения вызволил и разрешение на печать его стихов получил.
|
